Отъезд из Колорадо встретил весенний дождь и отвратительное настроение, которое Дин прятал под Rock and Roll Remaster и свое завывание в тон, поскольку прервать его было некому. Сидение справа демонстрировало болезненную пустоту, сзади тоже не намечалось внезапного шелеста крыльев, и даже дюжина бутылок Будвайзера, погруженных в походный холодильник в багажнике не могли сменить его состояние на более созидательное. Происходящее могло показаться дурным сном или фантазией, но за свои тридцать лет Винчестер успел убедить себя в иллюзорности данной материи и необходимости цепляться за реальность, буквально вгрызаясь в нее зубами и вспарывая охотничьим ножом. Остальное осталось прерогативой брата и в эту епархию он предпочитал не лезть не смотря на то, что год назад получил прямое подтверждение порицаемой им слабости и следовало бы ощущать неловкость, но она тоже отсутствовала. Где, спрашивается, был тот самый всевышний, когда все потоки дерьма слились им на голову, сконцентрировавшись настолько целенаправленно, что иногда Дину действительно очень хотелось найти родоначальника всего, набрать полный ушат и вернуть ему это самое благоденствие в зад? Пусть обтекает, чего уж. В ушах продолжали стоять крики раненых, которых они оставили в Ривер Пас на попечении Эллен, и злорадная морда Войны, который умело спрятался под внешностью воинствующего интеллигента. И все остальное про конец света, что он предпочитал не подпускать ближе к тему не смотря на явные признаки сопутствующего заражения. Апокалипсис начался и строить из незаинтересованную рожу было настолько глупо, что Дин погромче врубил групповой баритон, словно пытаясь выбить из головы все то лишнее, что там осело за последние несколько недель.
На одной из остановок возле старого кемпинга Бобби сбросил ему новые координаты по северу, и это было как нельзя кстати. Занять голову и руки, заставить себя снова вернуться в дело в одиночку было отчасти привычным, отчасти нервировало, но мозг ко всему привыкал по мнению того же старого друга. Ждать очередного звонка или сидеть с кислой миной Дин не привык, поэтому при въезде в штат потратил двое суток на выслеживание очередного обнаглевшего кровососа, который решил сделать здешний поселок своими личными охотничьими угодьями и распоясался настолько, что люди откровенно бежали из этих мест в страхе перед серийным маньяком. Невероятно непредусмотрительное поведение, и как следовало ожидать, вампир оказался недавно обращенной тварью, решившей под шумок захапать себе территорию и совершенно не озаботившийся об осторожности. Возможно просто не знал об охотниках, посему процедура обезвреживания прошла настолько легко и быстро, что Дин немного разочаровался. Он ждал эпичного сражения, а после жестоких схваток, спровоцированных Всадником, вполне мог надеяться на очередной массовый психоз, но все оказалось простым и банальным донельзя. В итоге контакт с властями прошел на ура, трупы зарыли, а Дин порулил дальше на север, пробираясь в центр штата. Его настроение продолжало снижать градус, а молчащий мобильный лишь подстегивал желание вжать газ в пол и схватить руль до побелевших пальцев. Он никогда не был поборником фрик-контроля в отличии от отца или Сэма, но сейчас ситуация настолько плавно ускользала через сжатые ладони, чтобы казалась молекулами воздуха, который невозможно удержать в принципе. В происходящем накатывающем безумии странные сведения из города неподалеку казались прохладным бризом в жаркий летний день, поэтому Дин свернул, подъезжая к потертым линиям парковочных мест у мотеля - ему следовало немного отдохнуть и привести в порядок голову. Старое одноэтажное здание оставшееся тут наверняка со времен первых колонистов встретило блаженной прохладой и питьевым фонтанчиком: забытый анахронизм с детских времен, к которому Винчестер с удовольствием приложился и умыл лицо. Дело осталось за одеждой, упырь успел измазать любимую куртку, а нахождение пусть и в теплое время года, но на севере страны требовало наличие теплой одежды. Особенно сейчас, когда чересчур умный брат улепетал подальше, и Дину оставалось обходиться имеющейся таящей наличкой и подумывать о том, как вернуться к корням и обобрать кого в ближайшем супермаркете. Его родимый холодильник опустел после вампира, а пить все же хотелось и отнюдь не паршивый дешевый лимонад из автомата. Пришлось умостить свое тело в номер и взять тамошнее мыло, которое явно не предназначалось для сокрытия следов преступления. Дина это не остановило и он осатанело тер проклятую ткань в бесполезной попытке ее очистить и забыв обо всем на свете, пока за спиной не раздался знакомый шорох и зеркало напротив не отразило ангельское повествование во плоти.
Да твою же! - от неожиданности Винчестер выпустил куртку и стукнул по крану, заставляя течь кипяток. Тот мгновенно сварил остатки белка. Безнадежный вид верхней одежды заставил Дина глубже втянуть воздух и собрать волю в кулак, чтобы не начать ругаться и вести себя как придурок по мнению некоторых. Кас. Личное пространство. Л-и-ч-н-о-е  п-р-о-с-т-р-а-н-с-т-в-о. Мне показалось, мы это несколько раз проходили, или ты снова выправил мою память для того, чтобы совершать этот трюк без напряга для окружающих? - ругаться на ангела или с ним было как-то... не очень правильно и объективно. Тот не до конца понимал особенности жизнедеятельности смертных и временами вел себя забавно или жутко. Или как сейчас, нарушая зону комфорта и приближаясь на чересчур близкое расстояние. Не то, чтобы Дина серьезно волновали такие фокусы: их жизнь вообще не предполагала наличия свободной зоны или чего-то такого, что можно прятать от окружающих. Поэтому данная тирада была сказана скорее для острастки и просто от эмоциональной нестабильности, терзавшей его последние несколько суток. Вытирая руки и лицо, Дин отошел от умывальника и тяжело выдохнул. Кастиэль появился тут не случайно, и можно было не ломать голову о дальнейших планах, а просто спросить его напрямую, дабы не тянуть резину. Что, завершил свой квест с поиском бога, или тебе требуется высококлассная охотничья помощь? - не самое время для бахвальства, и все же немного разрядки не помешает. И предупреждая дальнейшие расспросы - да, я один. Сэма нет. У нас с ним семейные разногласия, поэтому он прогуливает занятие по практике и получит неуд в зачетку, - со злостью швырнув мокрое полотенце на кровать, Дин обернулся к ангелу.
Кас выглядел... растерянно? Недоуменно? Необычно? Во имя чего так угодно, но то же был Кас, поэтому строить подходящие теории Дин счел неуместным. К тому же присутствие ангела создавало ощущение робкой надежды, что поднимала голову из тщательно скрываемой боли, словно само присутствие воли небесной влияло на состояние Винчестера. На какие-то легкие мгновения Дину показалось, что в комнате стало светлее, а на душе легче. Забытое ощущение, но он схватился за него, словно утопающий за соломинку и крепко сжал, не желая отпускать. Я что-то не слишком приветлив. Могу предложить э... вкусной воды из-под крана? Прости, сегодня я на мели, пива нет. Настроения тоже. И вряд ли ты сможешь помочь мне отжимать кошельки на ближайшей заправке.

тут пост

[indent] Анна-Мари отправляет в рот очередную дольку жаренного картофеля и думает о том, к чему давно пришла. О том, что она бесконечно может наблюдать за тремя вещами: за тем, как горит огонь, течёт вода, и за тем, с каким счастливым и восторженным упоением Реми Лебо рассказывает про своих котят. Непременно излишне живо жестикулируя. И это никогда не оставляет Анну равнодушной, это заставляет её широко улыбаться и звонко смеяться.
[indent] — Ты прав! Таких совпадений не бывает, — с самым участливым видом кивает, соглашаясь с догадкой. Реми уже давно стал что-то подозревать, а Анна стала внимательно наблюдать за Логаном. И несмотря на его внешне специально напущенную холодность, она не могла не заметить того, насколько Логан неравнодушен к котятам. Чёртов шифровальщик.
[indent] И так, за лёгкой ненавязчивой беседой и калорийной едой, они проводят приятный вечер пока не гаснет свет.
[indent] — Не думаю, что нас выгонят. Это торговый центр в самом центре Нью-Йорка, — демонстративно обводит указательным пальцем пространство, как бы вырисовывая в воздухе невидимый круг. — Клиенты для них всё. Едва ли владельцы поскупились купить и установить парочку генераторов. Ведь включив их, они продолжат набивать карманы шуршащими купюрами.
[indent] — И что скажешь, отдадим им ещё немного из своего кармана? Я бы зашла в Тиффани на первом этаже, — Анна кидает взгляд на Реми и улыбается совсем не так как прежде. Эта игривая улыбка касается не только её губ, но и глаз, заставляя те блестеть. — Каждый раз как я прохожу мимо витрины, то как будто заново влюбляюсь.
[indent] — А одно колечко… — вытягивает перед собой руку и рассматривает «голую» ладонь», будто мысленно примеряет что-то. — Белое золото с россыпью крошечных бриллиантов по кругу… Думаешь оно бы мне пошло?
[indent] И зачем она только спрашивает, ведь Анна сама прекрасно понимает, что никогда не сможет позволить себе что-то подобное. Но тут же ловит себя на интересной мысли, что Реми как раз может. И что дело не в том, что на его банковском счету, в отличии от её, лежит не одна сотня тысяч долларов. Нет. Дело в том, что он может позволить себе всё благодаря своему «таланту» вора и беспринципности.
[indent] Может предложить ему авантюру? Спуститься и зайти в магазин? Он бы мог включить свои чары, перед которыми просто невозможно устоять. Природное обаяние, а ещё эту свою естественную сексуальность, которая будит внутри какое-то первобытное чувство непреодолимого влечения к нему... Нет. Анна никогда так не поступит, зная, что за её украшения кому-то всё-таки придётся заплатить. И этим кем-то окажется несчастная консультанша, которой придётся выложить за блестящее колечко свои честно заработанные.
[indent] — Забудь, — в рот отправляется ещё одна долька, беседа продолжается, но в один момент радостная улыбка сходит с лица Анны, а сама она бледнеет. Замирает и чувствует, как пересыхает во рту и пропадает голос. Ею завладевает чувство страха и невидимая опасность, которая предстаёт перед ней, пугает её не хуже приставленного к горлу лезвия.
[indent] Так, мир, что только что был полон красок — исчезает. Всё вокруг поглощает не просто темнота, а беспросветная тьма, внутри которой не остаётся ничего кроме неё самой и Реми, на лбу которого «красуется» появившаяся словно из неоткуда ярко-красная точка. Есть ли у неё на лбу точно такая же, ей остаётся только догадываться.
[indent] — Не двигайся, — едва переставляя ноги под столом и пытаясь шевелить руками, Анна слышит биение собственного сердца. Слышит каждый удар, и он кажется ей таким невыносимо громким, будто может спровоцировать неизвестных и вызвать выстрел. И эта мысль заставляет её вздрогнуть и почувствовать, как тревога отдаётся болью в висках.
[indent] Но продолжать бездействовать нельзя. Каждая в пустую потраченная секунда может оказаться последней и тогда им двоим из тьмы уже будет не выбраться. А потому, нужно взять себя в руки и не дать страху победить. Нужно вспомнить, что они не обычные люди, а мутанты — сильнейшие представители своего вида, кто бы что ни говорил и не утверждал.
[indent] Так что нужно трезво оценить ситуацию и работать с тем, что есть. Информации, конечно, мало, или если точнее — совсем никакой, но абсолютно ясно одно: что это заранее хорошо спланированная «акция». Против кого вопрос остаётся открытым. Является ли это актом терроризма против мирного населения, спецоперацией по уничтожению мутантов или сведение личных счетов с Лебо… И если не исключать последнее, то Анна может надеяться на то, что сам Реми может что-то знать об этом всём или по крайней мере догадываться о чём-то.
[indent] — Насчёт три, — шепчет одними губами, но вместо счёта сразу же произносит: три. И делает она это потому что, во-первых, у них нет на лишнего времени, а во-вторых, Анна не может быть уверена в том, что кто-то кто не должен сейчас не подслушивает их. Потому лучше быть на шаг впереди и действовать неожиданно даже для самих себя.
[indent] — Прости, — резко дёргает предплечьем, подаётся корпусом вперёд и хватает мужчину за руку, причиняя боль. Не прикладывая особых усилий Анна толкает Реми в грудь, заставляя «отъехать» от стола прямо на стуле к стеклянным перилам позади него. Она слышит, как разбивается стекло, видит, как разлетаются осколки и как Реми падает куда-то назад и вниз. Одна женщина при этом вскакивает со своего места и не понимая, что тут происходит, начинает громко визжать. Так пронзительно, что режет слух.
[indent] Сама же Анна, что в мгновение ока оказывается у самой дальней от неё стены в тени, не волнуется за Реми. Он ловкий, а его навыкам акробатики может позавидовать любой, не говоря уже о том, что она знает наверняка: падать с высоты второго-третьего этажа ему не впервой.
[indent] Так, если сегодня жертв не избежать, этими несчастными точно не окажутся эти двое.

когда раздается выстрел — позади ликуют трибуны. они говорят о том, что лисы ( блядские лисы ) выиграли матч у воронов. они говорят о том, что он, рико, не смог привести их к победе. они говорят о том, что он, рико, виноват. только он. остальные ведь не короли. они лишь пешки. они не должны быть на шахматной доске.

когда раздается выстрел — рико чувствует, как внутри все оседает, а желудок прилипает к спине. ему хочется, чтобы этого не было, чтобы все это оказалось сном, но кровь струится по его плечу и это совсем не сон.

рико знает — он должен быть первым, он должен быть самым лучшим, он должен держаться прямо, никогда никому не поддаваться. он ведь помнил, как ичиро говорил ему быть лучше, стремиться вверх. тетсуи разрешал ему все, пока он держит корону поля. ему можно было издеваться над кем угодно, если бы это помогло им держать первенство. но рико не смог.

у тетсуи глаза холодные, а ичиро давно уже решил все с этим выскочкой джостеном. он оставил его в живых — для чего? не понятно. но рико знает, что тому теперь еще и деньги отдавать им до скончания жизни. и того, кажется, это устроило; рико же помнит все обиды, но пока ничего не касается кевина — ему дела до этого нет.

здесь, в комнате, слишком тесно. их много. все смотрят на рико, которого бьют ногами и, кажется, клюшками. сколько об него сломали? он не знает. у воронов никогда не бывает все как у людей. вороны — не про дружбу, о которой говорят лисы где бы то ни было. вороны — про победу, про перегрызанные глотки. вороны — про тьму, которая пропитывает все существование тех, кто попал в замок. и джостен должен был видеть это. прочувствовать. в замке проще умереть, чем где бы то ни было.

рико тоже мертв. внутри. давно. там уже не похоронишь его, только дашь на кормление демонам и червям — рико так больно, что не разогнуться, но он молчит. у него нет права даже произнести слово, пока ему зачитывают приговор. пока говорят так, словно он — лишь разменная монета.

— ты недостоин, рико. ты подвел нас, рико. но убрать тебя совсем было бы крайне обидно — в тебя так много вложили. поэтому это происходит с тобой. а потом ты вернешься играть. снова.

рико слышит и слушает, но не хочет. ему хочется зажмурить глаза, зажать уши и что угодно делать, лишь бы не быть здесь.

в замок эвермор он больше не возвращается.

по новостным лентам гремит статья про нападение, про сильные раны. рико, еле живого рико, привозят на скорой помощи в больницу. ему выделяют лучших врачей, но палату дают четвертую — смеются над ним.

рико больно и больше ничего. ему хочется просто умереть — позорно и так постыдно, но он ничего не может с собой поделать. у него болит все тело, он слышит врачей, которые говорят что травмы едва ли совместимы с жизнью, а после все глохнет.

сколько он проспал перед тем, как открыть глаза и уставиться в белый потолок? он не знает. татуировка на лице болит шрамом воспоминаний, а он даже пошевелиться не может — считает крапинки на чертовом потолке и старается дышать: раз-два, раз-два-три.

на каждый четвертый вздох его опаляет болью и он не знает, что с этим делать.

— ... долго с ним быть нельзя, — доносится до него глухо. он лежит с закрытыми глазами и мечтает, чтобы его никто не видел. слова тетсуи все еще в его голове набатом: "ты вернешься и снова приведешь нас к победе", вот только король проиграл.

рико тоже человек из крови и плоти и ему тоже может быть больно. так же, как и сейчас; кевин приносит с собой тонну запахов и рико не понимает, откуда они. слышит его голос и поворачивает голову. он весь — сплошная трубка, да пустота во взгляде. сколько в нем лекарств? сколько в нем собранно по кусочкам? он не знает.

— и тебе привет, кевин. — это выходит почти карканьем. так вороны каркают, когда вьются над трупом, но сейчас рико даже пытается улыбнуться. не получается, конечно же, но он снова переводит взгляд на потолок.

— ты пришел посмеяться?, — как и все лисы, если бы могли. он знает это. даже его команда, если бы им сказали, смеялись бы. — можешь посмеяться и.... проваливать. — и голос ломается. рико зажмуривает глаза.

неужели сердце и правда может так болеть?